Застреленный любовью (рассказ) [сентябрь 2005]

1.

Большое серое здание на площади вызывало явный интерес. Людей там собралось не меньше трех сотен. Облупившаяся штукатурка ровным слоем лежала у основания стен городского продуктового магазина. Большая вывеска над дверьми, была недавно покрашена в желтый цвет и излучала доверие и радость. Дома вокруг были чуть выше магазина и напоминали большие спичечные коробки с маленькими окнами, которые казались темными точками на фоне желто-серых стен. Почти все городские жители, за исключением грудных детей с матерями, рабочих, вкалывающих во вторую смену и людей стоявших у соседнего магазина через дорогу, собрались там. Хотя был уже вечер, никто не расходился.

- Эй, товарищ вы не знаете, мясо еще не завезли? – Спросил Федор Иванович, только что подошедший к продуктовому магазину.

- Да, нет еще. – Пробурчал седой дед, - Они еще вчера вечером обещали. Вот вчера масло зато было, которое еще неделю назад обещали. Лучше б я в деревне остался, там все-таки и молочка парного попить всегда можно и сметанки покушать. Эх… Да ведь уехал в чертов город в надежде заработать. Дом продал, вместе с коровой и гусей отдал Семену. Хорошие гуси были.

- Да это может и к лучшему. Сейчас уже новые декреты в силе, я вот только из Москвы вернулся. Там тоже в магазинах шаром покати.

- Какие такие декреты, сынок? – Удивленно покачал головой дед и сжал морщинистыми руками свою серенькую кепку в коричневых заплатках.

- Ну, разве Вы не знайте? Теперь с каждого отдельного двора на нужды индустриализации и на благо Родины нужно определенное количество зерна, яиц, мяса и других продуктов крестьянского хозяйства.

- Это как же так? Мою коровку уже, наверное, на убой увели. – Старик понурил голову.

- Вот так дедушка. Наша родина нуждается в этом. Сейчас очень тяжелые годы, и они будут первой ступенью к процветанию нашей земли. Как говорится – «Через тернии к звездам!» - Федор Иванович улыбнулся и закурил.

Уставшие ждать люди, а в основном это были молодые мамы с трехлетними ребятишками, медленно потянулись к своим домам, иногда оборачивая в сторону площади свои головки в белых платках. Земля под их ногами немного потемнела, это пошел весенний дождик, разгоняя облака пыли, висящие воздухе уже больше часа. Вся окружающая действительность выглядела немного нервно. На площади перед магазином топтались рабочие соседнего завода, старушки в тряпочных кофтах цвета давно опавшей листвы, босоногие дети и даже собаки. Все вокруг жили одной мыслью и как будто под чьим-то гипнозом стояли уже третий час в надежде, что ожидаемое ими событие обязательно случится. И тут на деревянных ступеньках опустевшего магазина появился невысокий полный человек в грязных сапогах и черном пиджаке. И громким скрипучим голосом произнес следующее:

«Товарищи рабочие, их жены, матери и дети! Сегодня продовольственный состав с мясом, зерном и картошкой для советского народа, живущего в городе Т. был задержан отрядом НКВД для проверки количества продукции, производимой колхозом им. Ленина «С.». Бесплатная еда для рабочих нашего металлургического комбината будет выдана завтра согласно обычному расписанию. Остальные необходимые продукты будут привезены позже, когда состав отправиться со станции Ж., что в 87 км отсюда».

- Сие распоряжение требую считать документом, ибо здесь стоит подпись заведующего продотделом нашего города тов. Светличного А.П. А теперь Прошу всех разойтись. – После этого он свернул пожелтевший лист бумаги и убрал его за пазуху. И направился в сторону городского клуба, давно ставшего продотделом района, или местом, где проживали товарищи активисты и сам заведующий этого отдела.

- Товарищ Гришин, - обратился кто-то к выступавшему, - вам то они ваш паек исправно высылают, так поделитесь же хотя бы с детьми?

- А как же мы завтра выйдем на работу, если мы уже второй день без горячего питания сидим? А сегодня кроме ваших уверений ничего съестного не видели – Крикнул молодой прыщавый парень.

- Товарищи! У меня есть приказ тов. Светличного, я не в праве его нарушать. Что за разговоры? Что значит: это ваше «они»? Не они, а советская власть – власть народа! Мы и так вам доверили работу на важнейшем объекте, призванном закрепить и увеличить успехи индустриализации. Мы должны воплотить в жизнь великую идею о построении социализма в одной стране, которую создает для нас, наш великий учитель, товарищ Сталин. И не нужно никаких споров.

- Я так и думала. Этот состав тоже пойдет на нужды индустриализации. – Мрачно сказала женщина, стоявшая перед Федором Ивановичем. Она была высокая, худощавая, с длинными русыми волосами, заплетенными в косу.

- А какие же у нее нужды? – Поинтересовался старик с кепкой.

- У кого? – Не поняла женщина.

- Ну у инстрилизации этой, или как там ее?

- Я не знаю. Вот мне завтра, как и вам, на работу. А как же сынишка мой? Я ему обещала сегодня ужин приготовить вкусный. Ему сегодня шесть лет исполнилось, и только одно масло завезли, да и то не всем хватило. Хорошо хлеба нам Даша принесла, у нее сын в колхозе вроде, как отвечает за зерно. Ему за это мешок пшена в месяц выдают.

- Ох, время непонятное. Да чего ж непонятное… - Не дослушав до конца, заохал дед и пошел по земляной дороге под горку, видимо, в рабочий барак.

Федор Иванович посмотрел в сторону уходящего, а потом окинул взглядом серый квадратный фасад городского магазина и заметил, что люди, так упорно ждавшие того самого события, в спешке расходились. Дождь усиливался, и старенькое бельишко, висевшее на балкончике пятиэтажного дома, уже развевалось, как государственный флаг, от ледяного майского ветра.

Ласточки еще не прилетели, да и листьев все еще нет, - думал про себя Федор. Ему было свойственно в самые ответственные моменты жизни думать о чем-то постороннем.

Природа в городе Т. была некрасивая, в принципе, как и в других промышленных центрах советского государства. Маленькие деревца, какие-то кустики с тонкими ветками, изумрудная трава и голая, истоптанная земля – все, чем мог похвастать промышленный поселок Т., который по приказу властей все называли городом, хотя жило там не больше полутора тысяч человек. Зато на окраинах черно-зеленой стеной возвышался еловый лес. Его непролазную глушь знали только местные жители. Из всех людей, приехавших прошлой осенью на заработки, несколько человек, ходившие в лес за грибами, исчезли навсегда в его чаще.