Застреленный любовью (рассказ) [сентябрь 2005]

6.

- Чем это вы тут занимайтесь? – Удивился седой профессор, - прямо во дворе университета. Ох уж это время! – покачал он головой.

Влюбленная пара замерла в поцелуе, и слова профессора были для них пустым звуком. Когда седой бегемот громко кашлянул, Таня обернулась в его сторону и залилась смехом. Игорь покраснел, Таня рванула его за руку, и они побежали прочь. Они громко смеялись, и теплый ветер играл в волосах этих бегущих и счастливых людей.

Был солнечный день. И даже воды холодной Невы не создавали впечатление того, что ты находишься на севере, неподалеку от Балтийского моря. Лето дало о себе знать. На холодной промерзшей земле выросла трава, и деревья покрылись зеленью листьев. Ожили насекомые и многие люди. Ожила любовь и вода. Ожило небо и замерзшая кровь современности, зовущей в свой безумный мир неонового света и дымных прокуренных клубов. Хотелось жить, но, к сожалению, не у всех это получалось.

Игорь держал Танину руку и продолжал улыбаться, глядя на парад лета. Таня просто смеялась, думая о чем-то своем. Они шли, не говоря друг другу ни единого слова уже в течение получаса. Ветер менялся.

- Слушай Игорь, а не пойти бы нам сейчас к Ольге? – вдруг воскликнула Таня, - там сегодня все наши собираются. – Она посмотрела на часы.

- Я бы с радостью, да вот только дома не появлялся уже как полтора дня. Давай ко мне зайдем, и потом сразу туда.

- Знаешь, там уже все собрались, наверное. Уже ведь час дня. Я пойду, а ты подъезжай туда, как освободишься, помнишь, где она живет? – Хитро спросила Таня.

- Ну-у-у, в принципе, помню... Да, помню. А я думал, мы это... вместе там появимся. – Игорю стало как-то неуютно от этих слов, и он опустил глаза.

- Да ладно тебе, мы же встретимся там. Я просто Простиковой обещала появиться в два. Я побежала, а ты не задерживайся, я не люблю долго ждать. – Таня улыбнулась своей странной улыбкой и, поцеловав Игоря в щеку, скрылась за углом.

Игорь стоял как вкопанный, не успев сказать слова прощания. Он до сих пор недоумевал о том, с какой молниеносностью случилось главное в его жизни событие. И как с такой же быстротой человеческое воплощение этого события исчезло за углом. Игорь пошел к остановке трамвая, прикоснувшись ладонью к щеке, которую словно обожгло не то молодое июньское солнце, не то горячие губы Татьяны.

Серый подъезд, темные ступени, железная, обитая коричневым дерматином дверь. Игорь прикоснулся к замку ключом, и всполошенная мама буквально выскочила из неоткуда. Игорек услышал гневный голос, который перерастал в плач, но не заметил произнесенных слов. Впрочем, он не заметил и то, как добрался до дома и как оттуда вышел. Игорь одел новую клетчатую рубашку, светлые джинсы, туфли и дедовы часы. Волосы были уложены гелем, а тело благоухало свежестью дорого отцовского дезодоранта. Вечер еще не наступил, однако в Питере в это время частенько становилось прохладней. В расчете на это Игорь прихватил кожаную куртку. Он уже нырнул в метро и ехал в громыхающем советском вагоне туда, где его ждала та единственная девушка, ради которой Игорь был готов, по его собственному признанию, буквально на все. Эскалатор, свежий воздух, проспекты, троллейбусы, люди, автомобили и парки, - Игорь знал, что он на верном пути. Бетон, гранит, фонари, чугунные ограды, мосты и тяжелое небо – Игорю казалось, что прошедшее время – это вечность.

Серый подъезд, темные, облитые чем-то ступени, тяжелая железная, обитая коричневым дерматином дверь. Игорь дважды позвонил. Никто не открыл. Игорь прислушался, и сразу же басовый гул электронной музыки задрожал в его мозгу. Игорь нажал на звонок и не отпускал до тех пор, пока кончик его пальца не побелел, а сердце не начало биться в два раза чаще. Игорь посмотрел на часы – пол седьмого, и сильно пнул дверь ногой, впустую. Отчаявшись, он просто дернул ручку вниз, дверь оказалась не заперта. Шаг вперед, и Игорь растворился в клубах дыма и грохота.

- О-о-о!!! – Заорал кто-то из темноты, - смотрите, кто пришел!

Игорь тем времен снял куртку и туфли. И тут из темноты, созданной искусственно зашторенными окнами, вышли двое.

- Ух ты! Еб твою... Варенин пришел. Ты какими судьбами здесь? – спросил мужской голос.

- Я... в общем, я с..., я с Таней вместе. Она сказала, что все здесь собираются сегодня.

- Здравствуй Игорек! – сказала Ольга и включила свет.

- Привет, – ответил Игорь и увидел перед собой Серегу Шконкина и Ольгу.

- А Таня, ну как тебе сказать... – Сергей начал смеяться. - Она как бы здесь уже давно и...

- Ну, я знаю и что?

- Бля..., он еще спрашивает, я не могу... Оль, скажи ему. – От света Сергей начал щуриться и ушел в другую комнату.

- Ты проходи на кухню, проходи. – Спокойно сказала Ольга.

Игорь занервничал и открыл белую дверь со стеклом по середине. На кухне сидели еще трое парней и две девушки.

- Привет, ребят!

- Варенин? Ну кого не ожидал увидеть тут, так это тебя. – Сказал толстяк в углу. Игорь поздоровался с ним и двумя другими ребятами за руку и сел на свободный стул. Толстяк достал стакан и налил Игорьку штрафные сто грамм.

- Давай, садись, щас мы с тобой замочим, - крикнул и улыбнулся толстяк.

Игорь даже не успел поздороваться с девушками, как те молча покинули комнату, а следом за ними встали те два парня, которым Игорь жал руку. Он вздохнул и посмотрел туда, где только что была Ольга, но там лишь блестела хромированная ручка холодильника.

- Ты чего такой грустный-то? – толстяк повернул голову и посмотрел в глаза Игорю.

- Да я, это Вань, влюбился, наверное, а...

- Так, ты мне это прекращай. Во! – Ваня с громким стуком поставил перед Игорем стакан с водкой и придвинул тарелку со шпротами. Они громко чокнулись, опрокинули стаканы, выпили, закусили.

- Ты Игорь, меня очень сильно выручил. Спасибо тебе большое. – Ваня похлопал Игоря по плечу и, закуривая, произнес, - те парни, конечно, не были такими крутыми, как я тебе говорил, но блин, когда они увидели ствол твоего деда, бля... Тот, который типа главный был, сразу начал какие-то извинения мне втирать. А я, знаешь, стою так, вожу пушкой в воздухе и вижу, как эти суки щас в штаны мочиться начнут. В общем, они нам долг простили и еще бабла накинули, типа за моральный ущерб, прикинь? – Ваня стряхнул пепел. А Игорь тем временем думал о Тане, пытаясь сообразить, что же все таки случилось.

- Ванек, слушай...

- Да, подожди ты, дай рассказать. Вот..., ну короче они уехали, а мы смотрим, там, в общем, на асфальте, где стоял водила малолетний ихний. Там бля, лужа мочи. Ха-ха-ха!!! Ты прикинь?

- Ваня ты, это... скажи мне, Таня, где она? – Игорь посмотрел на него с болью в глазах. А Иван был под впечатлением от своих воспоминаний и громко смеялся.

- В общем спасибо тебе Варенинн. На, вот, - и толстяк положил на стол черный «ТТ». –Спасибо, братан, выручил. – Ваня обнял свободной от сигареты рукой Игоря за плечо.

- Ты заколебал со своими разборками. Ты мне скажи, Таня где?

- Кто? Аверчук которая? А на хера тебе?

- Я это... Бля, я, кажется, люблю ее. – Игорь налил себе еще сто грамм и выпил немедленно все без остатка и, не, закусывая, обернулся к Ивану, посмотрев на него просящими глазами.

- Что ты сказал? Что за чушь ты несешь? Нашел, в кого влюбиться! Да это... Да она же...

- Что? Говори?

- А ты бля как будто на свет родился вчера. Ты что не замечал, как она порой себя ведет? Она просто стерва и блядь! Вот, что я хочу тебе сказать. Так понятнее будет. – Ваня скушал безголовую шпротину и, зевнув, развалился в кресле.

- Да ты, знаешь..., ты за это ответишь! Я тебе не верю! – Громко выпалил Игорь.

- Не веришь, так иди и посмотри. В зале она.

Игорь вскочил со стула и походкой пехотинца пошел в зал. Проходя по коридору, Игорь ощутил всю мощь бьющегося сердца и стоваттных колонок.

В зале еле видно светил ночник, громко играло что-то модное, в кресле сидел Шконкин и Ольга на его коленях. А на диване, накрывшись шерстяным пледом, лежали двое. Красивые темные волосы девушки контрастировали на фоне белой подушки. Она лежала на животе, а рядом, обнимая ее и куря сигарету, лежал Федя Егоров. Судя по его нулевой реакции на приход нового человека, он был изрядно пьян. На полу валялись Федины джинсы, футболка, трусы, ремень, часы и даже носки. Танина блузка висела на стуле, остальное было разбросано по всей комнате.

Трудно даже описать, что в такую секунду испытывает искренне любящий человек. Человек, для которого любовь, это счастье и боль, для которого это не просто слово. Для которого это великий дар, все самое сокровенное и одновременно что-то такое, что хочется подарить любимой ранним утром или поздней ночью, или туманным прохладным вечером встретившись в парке или тихом переулке.

Игорь зажмурил глаза и вдохнул полной грудью, выдохнул и открыл их снова. Перед ним была та же картина, только Таня перевернулась на бок, на секунду обнажив свою левую грудь. Игорь сел на краешек кровати и погладил ее по ноге.

- Таня, это я, я... пришел. Ты слышишь, я пришел к тебе. – Позвал Игорь. Таня открыла глаза и пьяным взглядом посмотрела на Игоря.

- А-а-а, это ты. Чего ты пришел-то?

- Ну как, ты же... ты же, мы...

- Ты опоздал, я не люблю ждать, я тебе уже говорила, по-моему. – Танин язык заплетался.

- Танечка, давай уйдем отсюда, я провожу тебя домой, - взмолился Игорь, - поговорим. Я тебе расскажу кое-что. Я, я ... Я же люблю тебя. – Игорек посмотрел Тане в глаза, но они уже были закрыты, а ее сознание было окутано пеленой сна.

- Может, ты заткнешься, наконец, - промямлил пьяный Егоров, - иди, найди себе девку на вечер. Они все в другой комнате сидят и ждут, пока их кто-нибудь выебет.

- Что? Подожди, что ты сказал? Да, как ты можешь, так говорить о девушках? Нажрался, так иди и поблюй в туалете.

- Ой, бля, Варенин, не начинай! У меня от твоей морали голова болит. Вот ты говоришь любовь, а сам за свою жизнь, небось никого не трахнул? Ведь так? – На лице Егорова воссияла дурацкая улыбка, - а-а-а, молчишь? Ну вот, значит, не трахнул. А я вот только что трахнул твою любовь! Два раза, слышишь? И ей понравилось. Сначала сзади, а потом...

Игорь не вытерпел и кинулся на Егорова, а, тот резко выставил вперед, правую ногу, которая свисала с дивана, и угодил Игорю прямо в кадык. Игорек схватился за шею обеими руками и сел на пол, корчась от боли.

- Вот видишь, до чего доводят твои бредовые разговоры, - промычал Егоров и облизал Тане щеку.

Ольга встала с колен Сергея и подошла к Игорю.

- Игорек, иди-ка ты лучше домой. Тебя здесь все равно никто не хочет видеть. Эта компания не для тебя. Я щас тебе такси вызову. – Ольга пошла к телефону. Шконкин, разминая затекшую шею и вытирая помаду с губ, промолвил.

- Она права, как всегда. Вон посмотри на них, это же блядство. Разве ты не видишь Игорь, любви нет. Поверь мне. Живи сегодняшним днем, не стоит так переживать. Не стоит, что тебе эта Таня? Она же... – Шконкин зевнул, - шлюха она.

- Не правда! Не правда! – Захрипел Игорь, - она любит меня, я знаю, просто выпила лишнего, и эта сука еще бля, к ней начала приставать, - вскипел Игорь, показывая рукой на Егорова.

- Ты кого, сукой назвал, чмо? – опять замычал Егоров из под одеяла, - я же сейчас встану, оденусь, мы с тобой выйдем и поговорим.

В ответ Игорь снова подошел к краю дивана, присел на корточки.

- Танечка, ответь, ты же любишь меня! Ведь ты же... Скажи хоть что-нибудь. – Игорь сильно потряс ее ногу, слезы уже катились градом по его почти детскому лицу.

Таня открыла один глаз и зевнула.

- Игорь, иди домой, у нас с тобой ничего не выйдет.

- Да бля! Пиздуй отсюда! Ненавижу таких как ты, - более менее четким голосом заговорил Алексей Егоров, - правильный бля тоже нашелся, иди на хуй к своим плакатам, коммунизму и прочему дерьму. Живи сам так, как ты хочешь, и не хер тут мозги пудрить своим Сталиным, Лениным. Советский Союз распался, а мы тут отдыхаем. Или ты не заметил еще?

Игорь молча развернулся и покинул комнату. В его душе что-то сгорело. Мир разврата и глупости разорвал нежное сердце. Никто не любил и никто не ждал в этом мире его душу, отклонившуюся от пути позора и гадости человеческой, от пути примитивной музыки и похотливых мыслей.

- Ушел мудак сраный. – С гордостью заметил Алексей, выкинул бычок и обнял Таню обеими руками, - Иди ко мне Танюшка, иди ко мне, - зашептал он ей на ухо. Таня в ответ развернулась и поцеловала его взасос.

Острая грань двух эпох, советской и постсоветской, разрезала людей на два типа. Тех, которые еще сохранили в своей душе, какие-то исконно русские ценности: духовность, великодушие, доброту, гордость, честность, уважение. И тех, для которых не существует ценностей, они даже не люди, потому что хотят лишь казаться ими среди стада двуногих тусовщиков и мира наркоманов и педерастов. Все меньше и меньше остается настоящих людей, тех которые умеют жить мечтой и целью, умеют любить женщину и Родную землю, умеют творить и создавать, умеют защищать все созданное и дорогое. Игорь безусловно знал это, но все же сделал так, что одним человеком стало меньше.

Среди стона двух занимающихся сексом молодых людей прорезался громкий крик. Игорь включил свет и, перекрикивая музыку, завопил.

- Не за это сражались наши предки, не ради такого будущего, НЕ РАДИ... НЕ РАДИ блядства! НЕ РАДИ этого погиб мой дед!

- Бля! Ну, ты заебал! – Алексей приподнялся с кровати на локтях, но глаза выражали непонятный ужас, животный страх, - Игорь подожди, извини Игорь! Я..., - щелчок затвора и кровь забрызгала Танино лицо и подушку. Игорь навел пистолет на Татьяну. Она, моментально отрезвела, протянула вперед руки и закричала.

- Игорек, не надо! И... – ее голая грудь слегка вздрогнула, когда пробитая пулей голова упала на красную подушку.

Сергей Шконкин успел выбежать из комнаты. Он бежал и кричал.

- Ребята, это псих, это придурок! Спасайтесь! – Его маленькие зрачки вращались, тряслись руки. Никто не ответил, потому что на полу в коридоре уже лежало тело с телефонной трубкой в руке, Сергей поскользнулся на луже крови, вытекшей из Олиной артерии. В другой комнате лежали друг на друге, две девушки, с пробитыми грудными клетками. У батареи распластался Леха, его нога все еще продолжала дергаться, из прострелянного уха текла багровая темная кровь, из разбитого окна дул сильный ветер. До сих пор было светло, Сергей увидел внизу на асфальте тело Шурика, который от страха выпрыгнул вниз с седьмого этажа. Ваня просто ушел домой минутой раньше, из-за звонка матери.

Шконкин замер, когда в дверном проеме появился Игорь.

- Ненавижу! Вы не верите ни во что. Вы трахайте любовь и красоту, сволочи! – четко произнес Игорек. Пуля калибра 7.62 мм вошла точно в сердце Сергею, тот попятился, споткнулся об ногу мертвой девушки и упал к батарее. Он дышал еще какое-то время, кровь и слюна текли изо рта, глаза выражали всхлипы помощи, но боль быстро прошла, и он умер.

Игорь сполз по стене и сел на пол, вытащил обойму. Там как раз остался один патрон. Он пошел на кухню, взял бутылку с водкой и хлебнул пару раз. За окном во всю громыхал гром, небо опустилось почти до колен. Голуби и воробьи уселись на огромные карнизы старых зданий, люди спрятались под зонты и крыши. Большой рекламный щит покосился от ветра и упал в лужу. Люди шли по нему, как по мосту, перебираясь через реку грязной воды, текущей сквозь питерские узкие улицы, сквозь кварталы и вечность.

Игорь успокоился. Он вспомнил, что где-то там, в далеком неизвестном городе лежит в земле его дед, отдавший жизнь за... Игорь теперь не знал, за что.

Капитана Варенина реабилитировали посмертно и даже вернули оружие. Игорь вспомнил бабушку Надю, которая отыскала отца и передала ему часы и этот черный символ времени ГУЛАГов и Великих строек. Этот вороненый образ времени, пронизывающего своим холодом нервы простого русского обывателя. Но Игорь знал, что не бывает что-то просто так. Ничего не случается просто так. Он продолжал верить в любовь, которую просто напросто убило новое поколение. А любовь ведь очень жестока. Если ее убить, то она убьет в ответ. Игорь запихнул холодное дуло пистолета себе в рот и почувствовал вкус пороха и стали. Воздух содрогнулся, Игорь отшатнулся и упал навзничь замертво. Ветер ворвался в квартиру, дождь залил подоконник, потом пол. И вот уже маленькие ручейки разбавленной крови заструились по кафелю. Наступил поздний вечер, а электронная музыка продолжала играть и впитывать кровавый запах времени, поглотив один за другим звуки выстрелов.

Конец